Неточные совпадения
Стало быть, напрасно он, бывало,
зимою в Петербурге по
целым дням просиживал над новейшими сочинениями; напрасно прислушивался к разговорам молодых людей; напрасно радовался, когда ему удавалось вставить и свое слово в их кипучие речи.
По мере того, однако ж, как дело подходило к
зиме, свидания их становились реже наедине. К Ильинским стали ездить гости, и Обломову по
целым дням не удавалось сказать с ней двух слов. Они менялись взглядами. Ее взгляды выражали иногда усталость и нетерпение.
Начал гаснуть я над писаньем бумаг в канцелярии; гаснул потом, вычитывая в книгах истины, с которыми не знал, что делать в жизни, гаснул с приятелями, слушая толки, сплетни, передразниванье, злую и холодную болтовню, пустоту, глядя на дружбу, поддерживаемую сходками без
цели, без симпатии; гаснул и губил силы с Миной: платил ей больше половины своего дохода и воображал, что люблю ее; гаснул в унылом и ленивом хождении по Невскому проспекту, среди енотовых шуб и бобровых воротников, — на вечерах, в приемные дни, где оказывали мне радушие как сносному жениху; гаснул и тратил по мелочи жизнь и ум, переезжая из города на дачу, с дачи в Гороховую, определяя весну привозом устриц и омаров, осень и
зиму — положенными днями, лето — гуляньями и всю жизнь — ленивой и покойной дремотой, как другие…
— А где немцы сору возьмут, — вдруг возразил Захар. — Вы поглядите-ка, как они живут! Вся семья
целую неделю кость гложет. Сюртук с плеч отца переходит на сына, а с сына опять на отца. На жене и дочерях платьишки коротенькие: всё поджимают под себя ноги, как гусыни… Где им сору взять? У них нет этого вот, как у нас, чтоб в шкапах лежала по годам куча старого изношенного платья или набрался
целый угол корок хлеба за
зиму… У них и корка зря не валяется: наделают сухариков да с пивом и выпьют!
Просиживал у него юноша
целые вечера, и так во всю
зиму, доколе не потребовали обратно ссыльного на государственную службу в Петербург, по собственной просьбе его, ибо имел покровителей.
Раз пикник всем городом был, поехали на семи тройках; в темноте,
зимой, в санях, стал я жать одну соседскую девичью ручку и принудил к
поцелуям эту девочку, дочку чиновника, бедную, милую, кроткую, безответную.
На реке Санхобе мы опять встретились с начальником охотничьей дружины Чжан Бао и провели вместе
целый день. Оказалось, что многое из того, что случилось с нами в прошлом году на Имане, ему было известно. От него я узнал, что
зимой он ходил разбирать спорный земельный вопрос между тазами и китайцами, а весной был на реке Ното, где уничтожил шайку хунхузов.
В 1910 году,
зимой, я вернулся в Хабаровск и тотчас поехал на станцию Корфовскую, чтобы навестить дорогую могилку. Я не узнал места — все изменилось: около станции возник
целый поселок, в пригорьях Хехцира открыли ломки гранита, начались порубки леса, заготовка шпал. Мы с А.И. Дзюлем несколько раз принимались искать могилу Дерсу, но напрасно. Приметные кедры исчезли, появились новые дороги, насыпи, выемки, бугры, рытвины и ямы…
Происходил он от старинного дома, некогда богатого; деды его жили пышно, по-степному: то есть принимали званых и незваных, кормили их на убой, отпускали по четверти овса чужим кучерам на тройку, держали музыкантов, песельников, гаеров и собак, в торжественные дни поили народ вином и брагой, по
зимам ездили в Москву на своих, в тяжелых колымагах, а иногда по
целым месяцам сидели без гроша и питались домашней живностью.
Если нет у ней гостя, сидит себе моя Татьяна Борисовна под окном и чулок вяжет —
зимой; летом в сад ходит, цветы сажает и поливает, с котятами играет по
целым часам, голубей кормит…
По
зимам семейство наше начало ездить в Москву за год до моего поступления в заведение. Вышла из института старшая сестра, Надежда, и надо было приискивать ей жениха. Странные приемы, которые употреблялись с этой
целью, наше житье в Москве и тамошние родные (со стороны матушки) — все это составит содержание последующих глав.
Обед подается по-праздничному, в три часа, при свечах, и длится, по крайней мере, полтора часа.
Целая масса лакеев, своих и чужих, служит за столом. Готовят три повара, из которых один отличается по части старинных русских кушаньев, а двое обучались в Москве у Яра и выписываются в деревню
зимою на несколько недель. Сверх того, для пирожных имеется особенный кондитер, который учился у Педотти и умеет делать конфекты. Вообще в кулинарном отношении Гуслицыны не уступают даже Струнниковым.
Прибавьте к этому
целые вороха тряпья, которое привозили из деревни и в течение
зимы накупали в Москве и которое, за неимением шкафов, висело на гвоздиках по стенам и валялось разбросанное по столам и постелям, и вы получите приблизительно верное понятие о среднедворянском домашнем очаге того времени.
На каждом шагу встречались клетушки со всяким крестьянским добром и закуты, куда
зимой на
целый день, а летом на ночь запирался домашний скот.
Целый день полуголодный, босой или в рваных опорках
зимой, видит малый на улицах вольных ребятишек и пристает к ним…
Движение было большое, особенно было оно в начале
зимы, по снегу, когда помещики приезжали проводить
зиму в Москве. За дормезами и возками цугом тащились
целые обозы богатых помещиков, а небогатые тоже тянулись за ними.
Нигде никакой работы, а впереди
целая голодная
зима.
Любовь Андреевна. Минут через десять давайте уже в экипажи садиться… (Окидывает взглядом комнату.) Прощай, милый дом, старый дедушка. Пройдет
зима, настанет весна, а там тебя уже не будет, тебя сломают. Сколько видели эти стены! (
Целует горячо дочь.) Сокровище мое, ты сияешь, твои глазки играют, как два алмаза. Ты довольна? Очень?
За успех местной огородной культуры говорит уже то обстоятельство, что иногда
целые семьи в продолжение всей
зимы питаются одною только брюквой.
Рассказывают про
целые семьи, которые в течение
зимы не имели ни куска хлеба и питались одною только брюквой.
Так, в 1880 г. в Корсаковском приходе «жаба» началась в октябре и кончилась в апреле следующего года, похитив всего 10 детей; эпидемия дифтерита в 1888 г. началась в Рыковском приходе осенью и продолжалась всю
зиму, затем перешла в Александровский и Дуйский приходы и погасла здесь в ноябре 1889 г., то есть держалась
целый год; умерло 20 детей.
Потом, когда дружная весна быстро, в одну неделю иногда, переменит печальную картину
зимы на веселый вид весны, когда везде побегут ручьи, образуются лужи и
целые озера воды, разольются реки, стаи кряковных уток летят ниже и опускаются на места, которые им понравятся.
…Яуже имел известие о приезде Я. Д. Казимирского в Иркутск. Он 25 генваря явился на Ангару, и все наши обняли его радушно. Даже Иван Дмитриевич, надев доху, выплыл из дому, где сидел почти всю
зиму безвыходно. — Черемша свое дело сделала — дай бог, чтоб раны совсем закрылись. — Чех должен теперь быть с отцом, не понимаю, какая
цель была командировать его к инородцам.
Сам Вихров
целые дни ходил в щеголеватом, на беличьем меху, халате: дом был довольно холодноват по своей ветхости, а
зима стояла в самом разгаре.
Сам с взрослыми сыновьями —
целый день в лесу, готовит дрова и сучья; или молотит на гумне, справляет на
зиму сбрую.
Скотину он тоже закармливает с осени. Осенью она и сена с сырцой поест, да и тело скорее нагуляет. Как нагуляет тело, она уж
зимой не много корму запросит, а к весне, когда кормы у всех к концу подойдут, подкинешь ей соломенной резки — и на том бог простит. Все-таки она до новой травы выдержит, с
целыми ногами в поле выйдет.
— Стрекоза живет по-стрекозиному, муравей — по-муравьиному. Что же тут странного, что стрекоза"лето
целое пропела"? Ведь будущей весной она и опять запела в полях — стало быть, и на
зиму устроилась не хуже муравья. А «Музыкантов» я совсем не понимаю. Неужели непременно нужно быть пьяницей, чтобы хорошо играть, например, на скрипке?
Целых шесть месяцев не было ни осени, ни
зимы, да и теперь весны нет, а какое-то безвременье.
Курзал прибодряется и расцвечивается флагами и фонарями самых причудливых форм и сочетаний; лужайки около него украшаются вычурными цветниками, с изображением официальных гербов; армия лакеев стоит, притаив дыхание, готовая по первому знаку ринуться вперед; в кургаузе, около источников, появляются дородные вассерфрау 12; всякий частный дом превращается в Privat-Hotel, напоминающий невзрачную провинциальную русскую гостиницу (к счастию, лишенную клопов), с дерюгой вместо постельного белья и с какими-то нелепыми подушками, которые расползаются при первом прикосновении головы; владельцы этих домов,
зимой ютившиеся в конурах ради экономии в топливе, теперь переходят в еще более тесные конуры ради прибытка; соседние деревни, не покладывая рук, доят коров, коз, ослиц и щупают кур; на всяком перекрестке стоят динстманы, пактрегеры 13 и прочий подневольный люд, пришедший с специальною
целью за грош продать душу; и тут же рядом ржут лошади, ревут ослы и без оглядки бежит жид, сам еще не сознавая зачем, но чуя, что из каждого кармана пахнет талером или банковым билетом.
Все тут дело заключалось в том, что им действительно ужасно нравились в Петербурге модные магазины, торцовая мостовая, прекрасные тротуары и газовое освещение, чего, как известно, нет в Москве; но, кроме того, живя в ней две
зимы, генеральша с известною
целью давала несколько балов, ездила почти каждый раз с дочерью в Собрание, причем рядила ее до невозможности; но ни туалет, ни таланты мамзель Полины не произвели ожидаемого впечатления: к ней даже никто не присватался.
Управляющий палатою государственных имуществ, несмотря на свою скупость, для погашения в обществе разных неблаговидных про него толков по случаю рекрутского набора и с
целью повеселить флигель-адъютанта по необходимости должен был в эту
зиму развернуться на два, на три вечера.
В этом мире небо кажется чище, природа роскошнее; разделять жизнь и время на два разделения — присутствие и отсутствие, на два времени года — весну и
зиму; первому соответствует весна,
зима второму, — потому что, как бы ни были прекрасны цветы и чиста лазурь неба, но в отсутствии вся прелесть того и другого помрачается; в
целом мире видеть только одно существо и в этом существе заключать вселенную…
Каратаев вел жизнь самобытную: большую часть лета проводил он, разъезжая в гости по башкирским кочевьям и каждый день напиваясь допьяна кумысом; по-башкирски говорил, как башкирец; сидел верхом на лошади и не слезал с нее по
целым дням, как башкирец, даже ноги у него были колесом, как у башкирца; стрелял из лука, разбивая стрелой яйцо на дальнем расстоянии, как истинный башкирец; остальное время года жил он в каком-то чулане с печью, прямо из сеней,
целый день глядел, высунувшись, в поднятое окошко, даже
зимой в жестокие морозы, прикрытый ергаком, [Ергак (обл.) — тулуп из короткошерстных шкур (жеребячьих, сурочьих и т. п.), сшитый шерстью наружу.] насвистывая башкирские песни и попивая, от времени до времени целительный травник или ставленый башкирский мед.
Она любила хорошо поесть и
целое лето проводила со своими дворовыми, еще так недавно бывшими крепостными, варила варенья, соленья и разные вкусные заготовки на
зиму.
Один старик, которого сын и теперь еще жив, рассказывал, что однажды
зимою, отыскивая медвежий след, он заплутался и в самую полночь забрел на пустынь; он божился, что своими глазами видел, как
целый ряд монахов, в черных рясах, со свечами в руках, тянулся вдоль ограды и, обойдя кругом всей пустыни, пропал над самым тем местом, где и до сих пор видны могилы.
Зимой, особенно в сильные морозы, преимущественно около святок, выходят налимы из глубоких омутов, в которых держатся
целый год, и идут вверх по реке по самому дну, приискивая жесткое, хрящеватое или даже каменистое дно, о которое они трутся для выкидывания из себя икры и молок; таким образом, встретив перегородку, сквозь которую пролезть не могут, и отыскивая отверстие для свободного прохода, они неминуемо попадут в горло морды.
Рыба очень нередко задыхается
зимой под льдом даже в огромных озерах и проточных прудах: [Из многих, мною самим виденных таких любопытных явлений самое замечательное случилось в Казани около 1804 г.: там сдохлось
зимою огромное озеро Кабан; множество народа набежало и наехало со всех сторон: рыбу, как будто одурелую, ловили всячески и нагружали ею
целые воза.] сначала, в продолжение некоторого времени, показывается она в отверстиях прорубей, высовывая рот из воды и глотая воздух, но ловить себя еще не дает и даже уходит, когда подойдет человек; потом покажется гораздо в большем числе и как будто одурелая, так что ее можно ловить саком и даже брать руками; иногда всплывает и снулая.
Астров. Не раньше лета, должно быть.
Зимой едва ли… Само собою, если случится что, то дайте знать — приеду. (Пожимает руки.) Спасибо за хлеб, за соль, за ласку… одним словом, за все. (Идет к няне и
целует ее в голову.) Прощай, старая.
— Говорит, что все они — эти несчастные декабристы, которые были вместе, иначе ее и не звали, как матерью: идем, говорит, бывало, на работу из казармы —
зимою, в поле темно еще, а она сидит на снежку с корзиной и лепешки нам раздает — всякому по лепешке. А мы, бывало: мама, мама, мама, наша родная, кричим и лезем хоть на лету ручку ее
поцеловать.
— О, вы вечный защитник русских! — вскричал адъютант. — И оттого, что вы имели терпение прожить когда-то
целый год в этом царстве
зимы…
Надобно было иметь силу характера Домны Осиповны, чтобы, живя у Бегушева
целую неделю и все почти время проводя вместе с ним, скрывать от него волнующие ее мысли и чувствования, тем более что сам Бегушев был очень весел, разговорчив и беспрестанно фантазировал, что вот он, с наступлением
зимы, увезет Домну Осиповну в Италию, в которой она еще не бывала, познакомит ее с антиками, раскроет перед ней тайну искусств, — и Домна Осиповна ни одним словом, ни одним звуком не выразила, что она ожидает совершенно иначе провести грядущую
зиму, — напротив, изъявляла удовольствие и почти восторг на все предложения Бегушева.
Белая гора была слабостью Николая Матвеича, потому что под ней он бил своих олешек, а на Осиновой горе он выстроил себе балаган, где
зимой жил по
целым неделям.
Ершу Ершовичу тоже по
зимам приходилось несладко. Он забирался куда-нибудь поглубже в омут и там дремал по
целым дням. И темно, и холодно, и не хочется шевелиться. Изредка он подплывал к проруби, когда звал Воробей Воробеич. Подлетит к проруби воды напиться и крикнет...
Езда
зимой на своих, по проселочным дорогам тогдашней Уфимской губернии, где, по
целым десяткам верст, не встречалось иногда ни одной деревни, представляется мне теперь в таком ужасном виде; что сердце замирает от одного воспоминания.
Достается и университету, и студентам, и литературе, и театру; воздух от злословия становится гуще, душнее, и отравляют его своими дыханиями уже не две жабы, как
зимою, а
целых три.
После обеда игумен Моисей повел гостя в свой монастырский сад, устроенный игуменскими руками. Раньше были одни березы, теперь пестрели цветники. Любил грозный игумен всякое произрастание, особенно «крин сельный». Для
зимы была выстроена
целая оранжерея, куда он уходил каждый день после обеда и работал.
Зиму целую Настя работала так, что семья ею нахвалиться не могла.
Дочь бывала за границей и вечерами лениво, жирненьким голоском рассказывала матери чепуху: в каком-то городе бабы моют наружные стены домов щётками с мылом, в другом городе
зиму и лето такой туман, что
целый день горят фонари, а всё-таки ничего не видно; в Париже все торгуют готовым платьем и есть башня настолько высокая, что с неё видно города, которые за морем.
А бесконечная, упорная, неодолимая
зима все длилась и длилась. Держались жестокие морозы, сверкали ледяные капли на голых деревьях, носились по полям крутящиеся снежные вьюны, по ночам громко ухали, оседая, сугробы, красные кровавые зори подолгу рдели на небе, и тогда дым из труб выходил кверху к зеленому небу прямыми страшными столбами; падал снег крупными, тихими, безнадежными хлопьями, падал
целые дни и
целые ночи, и ветви сосен гнулись от тяжести белых шапок.
В монастырях тоже все знали старушку и принимали ее необыкновенно радушно, несмотря на то, что она никогда не делала никаких очень ценных приношений, кроме воздухов, вышиваньем которых занималась
целую осень и
зиму, когда погода не позволяла ей путешествовать.